ПРО АРХАНГЕЛЬСКИХ ТУЗЕМЦЕВ - ШАНЁЖНИКОВ и КОФИЙНИКОВ
"Память детства - самая прочная память. Я и сегодня, много лет спустя, слышу, как бабушка отчитывает меня, своего четырехлетнего внука, за порванную в драке с братом новую рубашку, и как я пытаюсь оправдаться за свой проступок:
- ВАнцинко, лЕшшой, поштО у тя рубАха-то рОзна?! - возмущается бабушка.
- Дак, бАушко, не порАто рОзна, бывАт? - неуверенно возражаю я.
-КакО ж не порАто! Элако обремкАлссе, ремкИ-то вЕснут, легАюцце!
- А мне дак дорОдно кажЕт…
- КакО ж дорОдно! ИстовЁнно полОхоло!
Впрочем, никакого наказанья для «обремкАвшегося полОхола» за этим не следует, и уже через какое-то время мы с братом мирно сидим за столом у закипевшего самовара, уплетая за обе щеки пироги «с ягодАма» и горячие бабушкины шаньги.
«Иссь шАньги», отламывая кусочки и окуная их в глиняную овальную плошку «лАтку» с горячим топленым маслом (это называлось шАньги волОшить), было увлекательным занятием, особенно зимними вечерами, сидя у теплой печки-«голАнки». Вечернее чаепитие и поедание шанег называлось «пАужной»:
- РобЯты, шанешки-то в маслице волОшьте - дак скуснЕ исти-то, - советует нам бабушка. А напоследок, убедившись, что мы уже наелись, она неизменно вопрошает:
- Нать, бывАт, ишшА калИтку-то на верьхосЫтку?
Но, разумеется, после такой «наЕды» «никакА верьхосЫтка» уже не вмещается в набитые до отвала желудки «робЯт». После сытной «пАужны» самое лучшее - это «повалИцце спать» на широкой кровати и, засыпая слушать, как «тОркат в окна» и шуршит за стеной снежная вьюга «хИвус»…
(источник: И.И. Мосеев, словарь поморского языка «Поморьска Говоря», изд. «Правда Севера», г. Архангельск, 2005).
ТРЕСКОЕДЫ И ШАНЁЖНИКИ
Архангелогородцев испокон веков называют не только «трескоедами», но и «шанёжниками». Как пишет в своем толковом словаре В. Даль, "шанёжники - это шуточное прозвище архангелогородцев".
Шаньга – особая поморская оладья со сметаной (творогом, картошкой или другой начинкой) – легендарный кулинарный бренд Архангельска и Поморья. Вероятно, древнее слово шаньга попало в русские диалекты из языка северного народа, который новгородцы называли чудью, а скандинавы - биармами. Сейчас шаньги пекут почти по всей России, а в 17 веке про них знали только в Архангельской губернии, и в Сибири, куда эту поморскую выпечку принесли первопроходцы из архангельского Поморья.
Понятия «архангельская шаньга» и «первый морской международный порт России город Архангельск» неотделимы друг от друга.
Не случайно, в своей знаменитой книге «Год на Севере» писатель Сергей Максимов, описывая свою жизнь в Архангельске, особое место уделил именно шаньге - главному символу гостеприимства поморских «туземцев»:
ТУЗЕМЦЫ В АРХАНГЕЛЬСКЕ
«Я успел уже свыкнуться с треской, привык к пирогам с палтусиной, попробовал шанежек. Со многими из ТУЗЕМЦЕВ познакомился, много их успел полюбить и искренно, и сильно.
Тем временем нельзя не остановиться здесь для немаловажных сообщений.
Шанежка — архангельское лакомство, род булки, с рыхлой внутренностью, с исподкой, поджаренной на масле, и облитая сверху сметаной. По преемству от первоначальных насельников Сибири из этих северных местностей, шаньга распространилась и в этой стране, сделавшись лакомым и любимым кусом. Ее знают и ее попотчуют во всех тех местах, где лапти переселенца намечали начальные черные тропы, по которым шла потом русская вера и укоренялся православный обычай. Вкусная шанежка составляет исключительную привилегию архангельских жителей, получивших за то от всех соседей прозвание шанежников.
ШАНЁЖНЫЕ АНЕКДОТЫ
Рассказывают по поводу шанежек исторический анекдот о Петре. В то время, когда уже основан был Петербург и к тамошнему порту начали ходить иностранные корабли, великий государь, встретив раз одного голландского матроса, спросил его:
— Не правда ли, сюда лучше приходить вам, чем в Архангельск?
— Нет, ваше величество! — отвечал матрос.
— Как так, чем хуже?
— Да в Архангельске про нас всегда были готовы оладьи.
— Если так, — отвечал Петр: - приходите завтра во дворец: попотчую!
Царь исполнил слово, угостивши и одаривши голландских матросов.
Рассказывают и местный бытовой анекдот. Напекла любящая жена строгому мужу этих самых шанежек и стала поджидать возвращения его с работы. Пришла к ней в то время нежданная гостья—кума: надо ее, конечно, угощать, а кроме яшных оладышек ничего в доме нет. — Садись, кума, и ешь. Ела кума с охоткой, булочки пришлись по вкусу. Съела она целых восемь, последнюю девятую «стыдливую» оставила. Глядела-глядела хозяйка куме своей в рот, махнула в отчаянии обеими руками и вскрикнула:
— Доедай, кума, девятую-то шанежку: мне, однако , от мужа битой быть.
Слова эти ушли в присловье, которым подсмеиваются над архангельскими горожанами, а слово «однако» тут очень кстати как любимое, которым часто пользуются и часто злоупотребляют, вставляя некстати. По одному этому слову можно признать архангельского человека, которого в сердцах так и бранят все прозвищем «шаньга кисла»*.
*Источник: С.В. Максимов, «Год на Севере», Архангельск, СЗКИ 1984 г. стр. 540-541.
ШАНЬГИ и КОФИЙ В САМОВАРЕ...
Шаньги по поморски едят по особому - отламывая кусочки и макая их в блюдечко с топленым маслом. "Исти шаньги" в одиночестве среди поморов не принято; обычно ими лакомятся собравшись за одним столом всей семьёй, либо с гостями.
"ВолОшить" шаньги - значит неспешно отламывать от неё кусочки, затем слегка обмакивать их в янтарное топленое масло перед тем, как съесть, запивая пахнущим русской печкой тёплым молоком с толстой золотистой пенкой.
Впрочем, хороши шаньги и с крепко заваренным чаем, и с поморским киселем, сваренном на ароматном ягодном «кёже». А в уездном поморском городе Мезени шаньги еще в 18 веке ели с... солёным, "кофием», заваренном особым мезенским способом - в самоваре!
Кстати, «первыми среди поморов "кофий" стали пить мезенские поморы, которые привозили в Мезень кофейные зёрна из Норвегии. Поэтому мезенских жителей в Поморье называют «мезенски кофийники».
